В прошлый раз мы расстались с нашим знакомым, по прозвищу Насяльника, за чьими отпускными приключениями в Египте давно следим, в самый драматический момент. Ну, вроде уж все было. И за террористов принимали их с приятелем, и шею-то сфинксу они намылили, и женщину от арабов спасали.. Но это все были события, так сказать повседневные. Но теперь в дело вмешались темные силы. Мужику пришлось один на один выйти против ожившей мумии царицы в зале музея Египта. Засушенной гадине необходима была жизненная энергия, и она проникла за ней в мозг Насяльника, вставшего на пути темных сил. Но основной целью нежити были две девочки-египтянки, укрывшиеся за широкими плечами Вована, приятеля Насяльника. Именно эти две юные женщины могли стать реальным мостиком в мир живых для древней царицы
Фиолетовая нечисть
Насяльника медленно оседал на пол. Силы покидали человека. Перезвон, идущий от стеклянных саркофагов, становился все пронзительнее, тоньше и был невыносимым для слуха. Клубившийся из гроба царицы фиолетовый дымок быстро сгущался и терновым венцом обнимал голову Насяльника. Фиолетовая жижа потопом заливала мозг. Казалось, шансов спастись уже не осталось. Да и что можно было поделать нашему обычному современнику, к тому же не дураку выпить, против оживших потусторонних сил? Только где-то еще в самой потаенной глубине, среди переплетения нейронов затаились маленькие золотистые искорки жизни. Темные щупальца безжалостно шарили в голове, отыскивая и гася эти желтые звездочки. Мгла торжествовала, убивая и топя человеческое сознание в бурой трясине.
Вован видел, как фигура друга оседает, одеваясь фиолетовой дымкой, как коконом. Безвольно опустились напряженные руки, сникла голова, начали подкашиваться ноги. Еще немного и друг упадет, сдавшись, и тогда фиолетовая мгла перекинется на него! И на этих двух девчушек, которые жарко дышат за спиной. Сердце толчками заухало в груди: «Что же делать? Что? Зачем, он, дурак, начал барабанить в саркофаг этой царицы? Говорят, же не буди лихо, пока оно спит тихо… Ужас пригибал вниз. Распластаться бы по полу, и, извиваясь, как змея, ползти подальше от этого места. Но, нельзя! Насяльника, вон, на что уж хлипче его, и то против этой гадины вышел, не побоялся. А он, что, хуже? Мозг лихорадочно искал варианты, перетряхивал весь жизненный опыт, но ответа все не было. С нежитью он еще не сталкивался. Как же совладать с этой фиолетовой дрянью? Хотелось кричать, звать на помощь кого-то большого, доброго и могучего.
Лик
Перед внутренним взором встало лицо матери. Морщины разгладились, и она снова стала той молодой и сильной женщиной, к которой пацаном бежал за помощью в детстве. Дорогой облик как бы плыл в золотистой дымке щедрого африканского солнца. Постепенно черты начали терять индивидуальность, становились какими-то классическими, строгими. Теперь это уже было не лицо, а скорее Лик с широко распахнутыми глазами, в глубине зрачков которого бушевало золотистое пламя. Взгляд обжигал, губы Лика дрогнули, и в голове Вована прозвучал вопрос: «Сможешь придавить эту сушеную гадину, пока она не замучила друга и не набросилась на других, живых и теплых?» Слов не было, Вован в ответ только сильно сжал кулаки. Золотистое пламя вскипело, прорвало невидимую плотину и горячей волной раскатилось по телу.
Страх сменила ненависть к этим завывающим стеклянным гробам, к этим корявым темным фигурам и удушающему фиолетовому смраду, который окутывал саркофаг. Внутри Вована как будто начали плотно укладываться одно на другое стальные кольца огромной пружины. Все его сильное тело напряглось в предчувствии схватки. Воля, энергия, ум слились для единой цели – сражаться! Уничтожить, закатать поглубже всю эту нечисть назад, в темное небытие. Другого пути нет! Он распрямился и шагнул к тающей в дымке фигуре приятеля.
Фиолетовые струйки дыма, извиваясь, поползли к его ногам. Вован брезгливо глянул вниз и попытался разогнать ногой темную жижу, но фиолетовая муть накатывалась и поднималась все выше. Уже не видно ступней, холод потек вверх по ногам. Огромная сила сдавила голову холодным обручем. Еще минута, и кости черепа хрустнут…Но тут мощная пружина в его теле разжалась, и огромная золотая вспышка осветила все в голове Вована, как будто в черноте ночи взорвался салют. Свет рос из центра взрыва, распадясь на искры и становясь все ярче. Каждая блестящая точка расцветала как цветок, ширилась, разворачивала лепестки и изливалась во мглу золотистым ручейком, в котором с шипением начали таять фиолетовые щупальца.
Зрение у Вована стало необычайно четким. Ему казалось, что яркое золотистое пламя, бушевавшее внутри мозга, как бы освещает глаза изнутри. В туманном коконе теперь была хорошо видна фигура Насяльника. Вован нагнулся к другу, разгребая фиолетовую муть, и увидел, что его пальцы окружает ровный золотистый свет, особенно заметный в темном мареве, окутавшем приятеля. Темная дымка от соприкосновения с его руками шипела и таяла. Он удивленно взглянул на собственные ладони, но тело приятеля было холодным, и особого времени на раздумья не оставалось. Вован начал стряхивать с одежды Насяльника липкие клочья ледяного тумана, чтобы тот смог согреться. В этот момент свист, исходящий от саркофага царицы, стал пронзительным.
— Ах ты, гадина сушеная! – Вован шагнул к стеклянному гробу и с ненавистью взглянул на корявое лицо. Казалось, мумия смотрит на него из-под опущенных, покоробленных временем век. Коричневые губы ссохлись, обнажили ряд зубов и скалились в злобной усмешке. По глазам резко ударила холодная фиолетовая волна.
— Так, значит, кто кого? – Вован уперся ладонями в холодное стекло саркофага и с ненавистью уставился в сморщенное лицо, искаженное злобной гримасой. Но страха не было. Мужчина старался вложить в свой взгляд всю неистовую энергию золотистого пламени, бушевавшего внутри него. – Врешь, нечего тебе здесь делать, ведьма доисторическая! Вали туда, откуда пришла!
Немигающий взгляд Вована, устремленный на мумию в саркофаге, заволакивала золотистая дымка. Он боялся мигнуть, чтобы ни капельки той светлой спасительной энергии, пришедшей в самую критическую минуту откуда-то извне, не пропало даром, не прошло мимо злобной колдуньи. Мужчина навис над стеклянным гробом и впился руками в стекло. Глаза застилали слезы, казалось, злобная ухмылка на коричневом лице начала разглаживаться… Затем или от жара его огромного тела, или от прикосновения горячих ладоней к стеклу, фиолетовый дым внутри саркофага начал постепенно распадаться на отдельные ручейки, таять, и, наконец, исчез совсем. Как и в начале экскурсии, когда Вован сдуру постучался в стекло саркофага, мумия снова дернула головой. Пронзительный свист стих.
В наступившей тишине раздался стон Насяльника. Вован отлепился от саркофага и кинулся к другу:
— Насяльничка, дорогой, как ты? Взгляни на меня!
Насяльника открыл мутные глаза. Над ним склонился Вован. Его лицо было каким-то серым, бесцветным, только в широко распахнутых, горящих глазах приятеля плясали золотистые огоньки. Эти язычки пламени проникали вглубь головы, размывали холодную муть внутри мозга. От рук друга веяло жаром. Это было приятно, согревало. Вован тер ему щеки, шею. Сотни тоненьких иголочек пронизывали тело, разгоняя кровь. Окружающее постепенно окрашивалось яркими красками дня, сознание возвращалось.
Девочки – египтянки, увидев, что опасность миновала, ползали по полу, собирая свои альбомчики и карандаши. Вован приподнял и поудобнее усадил постепенно оживавшего Насяльника у стены. Тут в проходе между саркофагами раздался топот. Это спешили на шум охранники музея. Вован скрипнул зубами:
— Распустили тут мумий своих, не следят совсем! Зевнешь, враз утащат в тартарары! А теперь, точняк, на нас все попытаются свалить,- он энергично похлопал друга по щекам.- Воскресай быстрее, а то загребут, не отмажемся.
Как дальше разбирались наши друзья с охранниками музея и удалось ли им выпутаться, узнаем в продолжении истории
© Copyright: Сотни историй — Irina
Каждый день около новые 9.00 истории в нашей рассылке! Подписывайтесь и читайте!
Также пишем мотивирующие тексты для Вашего бизнеса. Смотрите раздел Синергия
Декабрь 5th, 2009 at 04:01
Хм…